УРОК СЕКСУАЛЬНОГО ВОСПИТАНИЯ ДЛЯ ПАПЫ.
Был вечер.
Тихий семейный вечер в штате Нью Джерси.
Жена возилась на кухне, мы с дочкой смотрели телевизор.
Фильм подходил к концу.
Негодяи были убиты, герой и героиня выяснили отношения, и теперь на экране назревал заключительный поцелуй.
Я покосился на дочку.
Лапонька моя, малышка моя родная, она взволнованно жевала potato chips, глядя в телевизор своими наивными, широко открытыми глазами.
Ей было двенадцать лет. Счастливое невинное детство, ещё не тронутое ржавчиной человеческих пороков.
Я сказал:
— А теперь спать, детка. Пожелай папочке спокойной ночи.
— Папочка, — заныла детка, — можно я досмотрю?
— Нельзя, кисонька. Это фильм для взрослых. Вот вырастешь большая — тогда и досмотришь.
— Ну папочка, ну пожалуйста! Чуть-чуть осталось. Видишь, они уже целуются. Дальше они будут делать секс, но этого по телевизору не показывают. Значит, кино кончается.
Я фальшиво закашлялся.
— Что ты имеешь в виду, деточка?
— Секс? — наивно переспросила дочка, хрустя чипсами. — Ты разве не знаешь? Ну, сначала они целуются. Потом они начинают возбуждаться. Кровь приливает к их половым органом. У мужчины возникает эрекция. И они делают секс.
Я почувствовал, что у меня приливает кровь к голове. Во рту пересохло...
— Половой акт заканчивается оргазмом, — продолжала щебетать моя деточка. — При этом у мужчины выливается сперма. У женщины оргазм бывает не всегда. Статистика показывает, что почти половина женщин никогда не испытывает оргазма.
— Боже мой! — прошептал я. — Откуда ты всё это знаешь?
— Как откуда? В школе проходила. А ты разве не изучал секс в школе?
— Как тебе сказать. — Я с трудом перевёл дух. — Теоретически — нет. Я ведь учился в советской школе. Там это называется "не товарищеское отношение к женщине".
— Как сложно! А советские мальчики и девочки делают не товарищеское отношение к женщине?
— М-м-м… Иногда. Но в школе не проходят.
— И ты не проходил?
— Нет, конечно.
— Бедный папочка! — Её наивные детские глаза смотрели на меня с искренним сочувствием. — Значит ты совсем не образованный! А как же в Советском Союзе изучают секс?
— Кто как. По рисункам на стенах общественных уборных. По рассказам дворовых хулиганов.
— А что, в Советском Союзе только хулиганы делают секс?
— Нет, деточка, — сказал я терпеливо. Делают все. Даже члены коммунистической партии. Просто… как бы тебе сказать… просто об этом не говорят вслух. Понимаешь?
— Не очень, — вздохнула дочка. — Мне, например, нравятся наши уроки по sex education. Они очень интересно проходят. Вначале обычно бывает лекция, а потом…
— Практические занятия? — спросил я, холодея.
— Вроде. Мы решаем задачки.
— Ага, — обрадовался я. — Задачки мы тоже решали. Из трубы А выливается, в трубу Б вливается…
— Что выливается? — не поняла дочка. — Нет, у нас другие задачки. Вот, например такая, послушай.
Интересно, как ты её решишь.
Девочка по имени Абигаль отделена от своего бойфренда Грегори рекой, в которой кишат аллигаторы.
Капитан яхты Синбад предлагает Абигаль перевезти её на другой берег, но только если она согласится иметь с ним секс. Абигаль сначала колеблется, но потом делает секс с Синбадом и после этого воссоединяется со своим бойфрендом Грегори.
И они делают секс. Но потом, когда она рассказывает Грегори, какой ценой они воссоединилось, тот приходит в негодование и бросает Абигаль. Она в отчаянии. Тут другой парень по имени Слэг, возмущённый поведением Грегори, избивает его. Абигаль приходит в восторг и влюбляется в Слэга. И они делают секс. Спрашиватся в задаче: кто из героев этой истории самый нравственный?
— Сложная задача, — уныло сказал я. — По-моему — аллигаторы.
— Ах, ну тебя, папа!
— Хорошо, хорошо, не сердись. А что по этому… по education вам на дом тоже задают?
— А как же. Недавно было такое домашнее задание: придумать и изобразить в картинках приключения пениса. Интересно, правда?
— Чрезвычайно. И что ты нарисовала?
— Много всего. Пенис скачет по прериям на диком мустанге. Пенис сражается с американскими корпорациями за чистоту окружающей среды. Пенис похищает принцессу Пусси…
— Ой, вэй из мир!
— Что с тобой, папочка? У тебя болит голова?
— Нет, нет, ничего. Ты получила хорошую отметку?
— Да. Учитель сказал, что у меня прекрасный художественный вкус и тонкое чувство взаимоотношения полов.
Она помолчала, видимо дожидаясь похвалы.
Я тоже молчал, подавленный свалившимся на меня несчастьем. Она сказала:
— А на следующей неделе мы начнём проходить оральный секс.
— Какой, деточка?
— Оральный. Ну, от слова oral.
— Ага. Устный секс, что ли?
— Какой ты, папочка. Прямо, как ребёнок. Ну, оральный, понимаешь? Ты этого тоже не проходил в школе?
— Видишь ли, деточка, — сказал я, краснея от собственного тупоумия, — я тебе уже объяснял, что в советской школе ничего такого… м-м-м… сложного не проходят. Там проходят марксизм. Политэкономию. В крайнем случае — ботанику. Мальчики и девочки там называются комсомольцами и комсомолками.
— А что, папочка, комсомолки не делают оральный секс?
— Как это не делают! — обиделся я за своих бывших соотечественниц. Ещё как делают!
Тут прямо над моей головой раздался внятный голос жены:
— А ты откуда знаешь, скотина?
Оказалось, что она вышла из кухни и теперь стояла рядом, вытирая руки об фартук и прислушиваясь к разговору.
— Нет, нет, я не знаю! — в страхе закричал я. — Просто хулиганы рассказывали. А также читал в книжках.
— В каких это, интересно, книжках? Уж не в уставе ли ВЛКСМ?
В этот момент, на моё счастье, в кухне что-то зашипело, забурлило, в гостиную потянуло гарью, и жена бросилась обратно.
— Лапонька, — сказал я дочке. — Давай лучше поговорим про что-нибудь ещё. Про литературу, например. Или про музыку.
— Давай, папочка. По литературе мы проходим Оскара Уайльда. Он был гомосексуалистом. А по музыке…
— Не надо про музыку, — сказал я, во-время вспомнив о Чайковском. — Ложись спать.
— Хорошо, папочка.
— Она двинулась к себе в спальню, но вдруг остановилась, осенённая какой-то новой мыслью. На её нежном детском челе пролегла мучительная морщина неразрешённой проблемы.
— Папочка, — сказала она. — Если в Советском Союзе не проходят секс, то как же они объясняют детям, откуда они взялись?
— Известно как. Что принёс аист. Или нашли в огороде.
— Но ведь это неправда! — Её наивные глаза раскрылись ещё шире. — Неужели они обманывают детей?
— Ах, деточка, — вздохнул я. — Если бы только детей!
— Какой ужас! Бедный мой папочка! — Она взяла меня за руку и соболезнующе заглянула мне в лицо. — Знаешь, что? Если ты чего-нибудь не знаешь, ты спрашивай у меня. Не стесняйся.
— Хорошо, лапонька. Спасибо. Непременно. Спокойной ночи.
Мы расцеловались. Я пошёл принимать валидол.
